Азалия Балгазина
Спектакли III фестиваля "АртМиграция"
С 11 по 15 сентября в Москве на сцене ТЦ "На Страстном" проходил III Молодежный театральный форум-фестиваль «АртМиграция». За три года существования фестиваля его программа стала традиционной и состоит из двух частей. Это сам фестиваль, на котором есть возможность увидеть спектакли из разных уголков России, поставленные молодыми режиссерами — выпускниками столичных вузов, и специальная программа, в рамках которой участники, а среди них представители не только России, но и стран СНГ и Балтии общаются, обмениваются опытом, для них проводят мастер-классы, тренинги, презентации. После спектаклей устраиваются обсуждения; спорят, размышляют не только молодые театральные критики, но и все находящиеся в зале. В атмосфере творческого взаимодействия и общения, на самом деле, происходит мощный миграционный процесс идей, проектов, планов, перспектив.
Новосибирск
Открыл фестиваль спектакль «Бешеные псы», созданный по киносценарию Квентина Тарантино (Независимая театральная компания-лаборатория «Асфальт-театр», Новосибирск). В камерном пространстве Боярских палат СТД РФ, под низкими сводами потолков, в проемах кирпичных стен там и тут мелькали силуэты, раздавались выстрелы, лилась кровь. Режиссер Сергей Чехов переложил всем известный криминальный киносюжет на язык театра. Театральность этого киносценария очевидна (у Тарантино ввиду ограниченности бюджета в фильме нет стремительных погонь и натурных съемок), вся история раскрывается через диалоги и поступки героев, «здесь и сейчас», на наших глазах. В замысле режиссера угадывается мысль о том, что сегодня, вот именно на наших глазах и формируется опасная тенденция в обществе, прежде всего среди молодежи: романтизация криминального героя через антигероизацию представителей закона и власти или их уравнивание. Вставки в начале и в финале спектакля сценок в жанре «stand up» откровенно говорят об этом: исполнители ролей, «выйдя из образа» и переодевшись в свои повседневные одежды, на молодежном слэнге рассказывают истории из жизни - как удалось избежать правосудия и не «вляпаться» в историю или «как дурь может вернуть веру». Спектакль лишен той фирменной тарантиновской иронии и юмора, отсутствуют и облегчающие это кровавое месиво художественные элементы, символы, метафоры. У Сергея Чехова вся интрига начинается с отчаянного вопля и выхваченной лучом в темноте фигуры раненого Оранжевого (Д. Ивершинь). Дальше спектакль в своем темпо-ритме «летит» со скоростью пули, брутальные, стремительно хлесткие реплики, без сантиментов и дружеских кивков (нет и сцен-«флэшбеков» о судьбах героев или, например, о дружеской связи Блондина с главарем мафии Джо и его сынком Эдди), в один из моментов достигнут своего апогея и превратятся в дикий, яростный лай бешеных псов, и мы увидим, что все герои на четвереньках застыли в «собачьих» позах. Мафия бессмертна как явление, но ее можно обезвредить в каждом отдельно взятом случае старым классическим способом – внедрить в нее полицейского. Обаятельные мерзавцы с безупречной репутацией уголовников (Джо – Н. Соловьев, Мистер Розовый – А. Смирнов, Мистер Блондин – Н. Бурячёк, Мистер Белый – А. Григорьев, Славный парень Эдди – И. Шабельников) на протяжении всего спектакля рьяно доказывают нам свою правоту, ведь каждый из них уверен в своем профессионализме и невиновности. И весь ужас, парадокс этой истории и заключается в том, что мы сочувствуем их провалу, восхищаемся их харизмой и неким кодексом чести даже тогда, когда настоящий профи и герой наших мирных снов лежит, умирая в луже крови.
Калуга
Калужский драматический театр привез на фестиваль спектакль «Гупешка» Василия Сигарева в постановке Виктории Печерниковой. Спектакль рассказывает о судьбе несчастной женщины, униженной и оскорбленной мужем-тираном. Спектакль решен в мелодраматическом ключе, сценография — как интерьер обветшалой «советской» квартиры с обилием узнаваемых предметов быта, вплоть до утвари и одежды. В музыкально-звуковой партитуре: из той же советской эпохи доносятся фрагменты телевизионной детской передачи «В гостях у сказки», сеанса заряжения воды от Аллана Чумака, песни Софии Ротару. Гупешка - это рыбка «гуппи», маленькая, неприхотливая, по мнению мужа героини Лёни, способная выжить даже в канализации, как и его жена, кроткая и смиренная Тамара. Но в трактовке образа актрисой Ириной Якубенко, Тамара смиренна и кротка, неуклюжа и рассеянна, но не слаба духовно. Ее каждодневный ад – это осознанный выбор во имя придуманного ею будущего рая, где она мечтает встретиться со своим умершим отцом и дочкой. Блаженная, живущая по заповедям Христа: «Ну, где хорошо. В раю, в смысле. И мне вот туда надо. Чтоб увидеть своих. А для этого нельзя ничего плохо делать». Великомученица, выбравшая адову аскезу и принявшая все грехи мужа на себя, как на «козла отпущения». И потому спаситель Паша получает бутылкой по голове, ибо он посмел посягнуть на ее жизнь-жертву, преградив ей дорогу на небеса. Отсюда и рисунок роли актрисы: скороговоркой речь, суетливые движения — она куда-то спешит, глаза, словно нараспашку и в одну точку — она смотрит куда-то вдаль, как за горизонт. Публика смеялась над нелепой Тамарой, странным и смущенным Пашей, над глумливым и очень «театральным» Лёней. Не хочется верить, что в героях зрители узнают и себя, своих знакомых, свою страну.
Пермь
Среди показанных на фестивале спектаклей работа Пермского ТЮЗа «Школа для дураков» по одноименному роману Саши Соколова выделяется своей художественной целостностью, философско-поэтическим размышлением и тонкой, пронзительной интонацией. Режиссер спектакля Максим Соколов сумел из потока сознания мальчика с раздвоением личности выстроить очень стройное и линейное повествование с внятным сюжетом и яркими характеристиками персонажей, не утратив при этом лирических метафор, аллюзий, «музыкальности» произведения. Главного героя «Мальчика такого-то» играют два актера (Е. Замахаев, А. Красиков), они синхронно передвигаются, понимающе смотрят друг на друга, а в минуты «путаного сознания» — наоборот, начинают перебивать и отстраняться. Сценографический образ спектакля представляет собой поэтический мир героя, весь сотканный из вымысла и фантазии, где природа — основное место действия (художник А. Бровина). Вертящийся круг сцены обрамлен густой травой, в его центре стоит рояль, тот самый «рояль в кустах», как символ намеренной случайности, «импровизации жизни» Мальчика. В его светлом мире есть любимые герои. Это учитель географии Павел или же Савл Норвегов (М. Шибанов) – этакий вольнодумец без страха и упрека, всегда босоногий, как странник-апостол, это трепетная и заботливая мама (И. Сахно), чью боль он чувствует острее всего, и влюбленная школьница Вета (А. Михайлова), его греза, мечта. Противостоит его выдуманному миру — реальный, «правильный», с доской и мелом, диктантами и обязательной формой с «тапочками». Непонимающий и строгий отец прокурор, требующий вести учет исторических дат сливается с образом деспотичного директора школы Перилло (роль отца и директора играет один артист — А. Калашниченко) и Шейной Трахтенберг (Т. Жаркова), заведующей школы. Но наш герой, способный перемещаться во времени и пространстве, «покажет» нам, что когда-то и Трахтенберг и Перилло тоже были детьми и может быть даже бегали на свидания к другу другу: запоминается та трогательная и смешная сцена, когда с балкона зрительного зала с фатой на голове свисает «девочка» Шейна и ласково окликает по имени «мальчика» Перилло. Это наглядный пример того, как утерянная связь с детством, с самим собой и естеством бытия привела к отсутствию взаимопонимания, раболепию, диктатуре — диктатуре бесконечных систем, правил и устоев. У Джона Леннона есть воспоминание: «Когда я пошел в школу, меня спросили, кем я хочу стать, когда вырасту. Я написал "счастливым". Мне сказали: "ты не понял задание", а я ответил: "вы не поняли жизнь"». Школа, где учится наш герой на самом деле не школа для дураков, это школа, где из счастливых детей делают дураков.
Еще Новосибирск
Беспощадной сатирой, острым гротеском прозвучала постановка спектакля «Ворон» Карло Гоцци Новосибирского «Глобуса». Режиссер Иван Орлов переносит сказочный сюжет в безжалостные реалии сегодняшнего дня. Современные «хозяева жизни», всемогущие Миллон, Норандо и косвенно Людоед, развернули кровавую бойню, по сути, из-за пустяшного повода, о котором в финале скажет сам Норандо: «От малой искры города пылают. И малый повод у большой беды». Застрелянный Миллоном на охоте ворон воспринимается как вызов, как вторжение и посягательство на чужую территорию, и даже более — как убийство красивой и любимой женщины (в роли Ворона мелькнет актриса в черно-красном наряде), принадлежащей Людоеду (в спектакле его нет, о нем говорят). Пули, попавшие в ворона, рикошетом отскочив, заденут «интересы» многих сторон, вызвав кровавые разборки, в ход которых, как в мясорубку полетят любовь и вера, дружба и преданность. Противостоять злу и вообще спасать этот мир вынужден герой-одиночка Дженнаро (Н. Зайцев), младший брат Миллона. Юный, бескорыстный «ботаник» Дженнаро, преследуемый Норандо и непонятый собственным братом, отважно, но тщетно мечется в поисках истины и справедливости. Спектакль очень динамичный, жесткий: резкие телодвижения, трюки, стрельба, мешки на головах и петля на шее, треск разрываемой бумаги и лязг железного полотна — всё это делается экспрессивно, гиперболизированно, а в какой-то момент вдруг намеренно «замедленной съемкой». Это все работает на создание образа жестокого, равнодушного, несущегося на всех скоростях мира всесильных господ, противостоять которому наивному герою-одиночке практически невозможно. Но в тоже время в нем есть юмор, ирония (реплики а-парт, «театральные» вздохи и придыхания, неуклюжие кульбиты и бравада) и вот та самая сатира, позволяющая нам узнавать и смеяться над этими карикатурными образами. В спектакле есть ряд выразительных актерских работ, это искренний и верный Панталоне Руслана Вяткина, страстная и одинокая Армилла Светланы Груниной, подхалим Тарталья Андрея Вольфа, маниакальный и как удав, подкрадывающийся Норандо Владимира Дербенцева. Илья Чуриков, исполняющий роль Миллона, утрируя и наслаждаясь, создает сугубо отрицательный образ пресыщенного циника, пьяного развратника со свитой телохранителей-«голубок» и слуг-«министров». И тем страшнее на его фоне звучит трагедия заблуждения Дженнаро, не понимающего, что спасая такого чудовищного брата, он утверждает зло в этом мире. Как и предвещали «голубки», чтобы ни делал Дженнаро, как бы ни старался, ему не удастся победить злой рок и разорвать замкнутый «круг Великой тайны», он погибнет, превратившись в холодный белый мрамор. Разделив титрами спектакль на главы, предпоследнюю главу режиссер называет «Апокалипсис», а в последней, заключительной главе он показывает, как с «барского» повеления и «чародейского» снисхождения Норандо вдруг все оживут, помирятся, начнут радостно обниматься и ликовать под брызги шампанского. Только назовет режиссер эту главу «Как не бывает».
Ярославль
В 1970-е годы поэма «Москва-Петушки» Венедикта Ерофеева распространялась в самиздате и под «шепот на ушко» цитатами гуляла по России. На дворе XXI век, страна больше двадцати лет на рельсах рыночной экономики движется то ли к развитому социализму, то ли к размытому капитализму, то ли... Как и положено едет с остановками на станциях: «Серп и Молот», «Чухлинка», «Реутово», «Железнодорожная» и когда-то должна быть своя, конечная — «Петушки», где «не умолкают птицы, ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин». Молодой режиссер Денис Азаров вместе с труппой Ярославского театра драмы, обратившись к столь сложному, постмодернистскому произведению, как мне кажется, задались тем же вопросом. Потому что чем может быть близка и понятна нынешней молодежи эта поэма? Может быть, настал ее черед задуматься о судьбе страны, проницательно узрев, что все мы и есть те самые Венечки – умные, талантливые, мечтательные, но пьяные, беспробудно пьяные своими иллюзиями, заблуждениями, грезами: «Мы все как бы пьяны, только каждый по-своему, один выпил больше, другой меньше. И на кого как действует: один смеется в глаза этому миру, а другой плачет на груди этого мира. Одного уже вытошнило, и ему хорошо, а другого только еще начинает тошнить». Роль Венечки исполняет белокурый и весь светящийся «изнутри» Кирилл Искратов. Выбрав на эту роль юного актера, вероятно, режиссер этим хотел подчеркнуть «детскость» и душевную чистоту Венечки и отталкивался от характеристики автора: «А я - что я? я много вкусил, а никакого действия, я даже ни разу как следует не рассмеялся, и меня не стошнило ни разу. Я, вкусивший в этом мире столько, что теряю счет и последовательность, - я трезвее всех в этом мире». И на самом деле Венечка у Кирилла Искратова очарователен и кристально трезв. К своему трагическому финалу образ не получает развития, метаморфозы и не звучит со всей своей «взрослой» болью горькое, безысходное отчаяние спившегося одинокого человека. Все заглушается затемнениями в зале, музыкой и громкими ударами ладоней по ящикам. Да, Венечка будет выкрикивать поистине символичные слова-предсказания, метаться по вагону, но актер сделает это иллюстративно. Есть интересный ход у режиссера в спектакле, в какой-то момент все попутчики становятся Венечкой, начинают мыслить за него, произносить его пространные речи. И вот в одной из этих сцен, обнаруживается самый настоящий Венечка — это актер Илья Варанкин. Скрюченные пальцы типичного алкоголика, вспотевшие очки, пошатываясь, он идет в центр зала, аккуратно снимает шапочку и очень осмысленно, со всеми паузами и логическими ударениями произносит свой монолог. По всей сцене стоят деревянные ящики с надписями станций, возле них «прислонившиеся» зеленые бутылки от спиртных напитков. На задник проецируются видеофрагменты: поезд, несущийся по просторам России, крохотные моргающие ангелы, мадонна с младенцем и всенародно любимые «пьяные» сцены из советских фильмов — «Операция "Ы"», «Афоня», «Москва слезам не верит». Смотрим на кадры и понимаем, что как пила Россия, так до сих пор и пьет, до Петушков своих никак не доедет, «небесные ангелы смеются, а Бог молчит».
Спецпрограмма
Специальная программа форума была очень насыщенной и познавательной. В первый день состоялась встреча с участниками XIII международной выставки сценографии «Пражская Квадриеннале 2015 (PQ2015)» Дмитрием Крымовым, Екатериной Устиновой, Инной Мирзоян, Полиной Бахтиной и Яном Калнберзиным. Студенты факультета сценографии ГИТИСа под руководством Виктории Хархалуп и Екатерины Устиновой подготовили специально для квадриеннале экспозицию и перформансы на тему «Кафка в доме Кафки» и «Русский Кафка». Темы, заданные организаторами Квадриеннале звучали как: музыка, погода, политика. Инсталляция Полины Бахтиной и Яна Калнберзина «Сон Мейрхольда», представлявшая российский павильон, соответствовала заданной тематике и несла с собой важное культурно-просветительское и «реабилитирующее» имя режиссера послание миру: «Спит Большой Человек. Размерено дышит под огромным одеялом. Гигантская фигура Человека едва умещается в пространстве комнаты. Ему тесно. Он — Мейерхольд в определенном времени и месте». Их альбом-комикс о собственной инсталляции пользовался большой популярностью среди участников и зрителей и заслуженно получил «Золотую медаль» в номинации «Лучшее издание PQ2015». Художники рассказали не только о процессе создания своей работы, но и о проектах других стран (участвовало приблизительно 70 стран), основных тенденциях, новых технологиях.
Для актеров и режиссеров под руководством известного литовского режиссера, педагога и профессора Клайпедского университета Гитиса Падегимаса был проведен четырехдневный тренинг «Вариации на темы, заданные Михаилом Чеховым». В театральном мире Гитис Падегимас считается одним из серьезных исследователей творческого метода Михаила Чехова, он почти сорок лет проповедует его, подготовил не одно поколение актеров по этой методологии. Упражнения на развитие актерской психотехники: воображения, чувственной памяти, умения создавать атмосферу, пластические этюды, беседы о самом Чехове и его окружении — все это происходило в творческой обстановке и полном взаимопонимании под ненавязчивый музыкальный фон и яркую «заразительность» Падегимаса идеями Чехова.
О молодежных проектах СТД РФ подробно рассказывали Дмитрий Мозговой и Дмитрий Трубочкин. Целью всех молодежных программ Союза является поддержка молодых, инициативных деятелей театра через творческие командировки, стипендии, гранты, семинары. Результатами таких крупномасштабных творческих и финансовых инвестиций стали все более и более расширяющаяся география участников, потенциальный кадровый резерв и конечно же, новые творческие проекты и инициативы не только в России, но и в странах СНГ и Балтии.
В один из солнечных осенних дней для всех участников АртМиграции был организован «спектакль-путешествие» или «аудиопроменад» по Москве. Remote Moscow — это театральный проект нового формата, соединяющий в себе элементы спектакля, экскурсии, компьютерной игры и квеста. Концепция и сценарий принадлежат немецкому режиссеру Штефану Кэги, а реализацией его по всему миру занимается немецко-швейцарская театральная группа Римини Протокол. Впервые в России проект был осуществлен в 2014 году совместно с БДТ им. Г.А.Товстоногова (Санкт-Петербург), в 2015 году стараниями продюсера Федора Елютина он был успешно реализован в Москве. Описывать и рассказывать о том, что участник этого действа слышит, видит, осязает, переживает: во-первых, невозможно, так как восприятие в данном случае кардинально разное, а во-вторых,— нежелательно, так как теряется вся интрига и суть этого процесса. Призываю всех обязательно поучаствовать в нем и самим сделать выводы, в том числе и о том: «театр это или нет?». Для меня же, однозначно, что это театр, где декорации — улицы; актеры — прохожие, попутчики, я сама; режиссер — голос в наушниках. Еще эта прогулка стала для меня поистине откровением и путешествием не по Москве, а по смыслам и тайнам человеческой жизни.
Заключительным «рок-гитарным» аккордом специальной программы стал показ спектакля «СашБаш. Свердловск — Ленинград и назад» Екатеринбургского Центра современной драматургии. Об этом удивительном, уникальном спектакле много написано, много рассказано, что и добавить уже нечего, все нужные слова подобраны.
Азалия Балгазина родилась в Уфе. Окончила Уфимский педагогический колледж и Уфимский институт искусств. В годы учебы одновременно работала в Русском драматическом театре и Башкирском театре кукол. В 2003-2011 годах работала редактором отдела "Культура" научного издательства "Башкирская энциклопедия", вела раздел "Драматическое искусство". С 2012 года главный специалист отдела информационных технологий и реставрации особо ценных документов Архивного Фонда РБ Центрального архива общественных объединений РБ. С 2013 заведующая музеем Башкирского театра драмы имени М. Гафури. azalia78@inbox.ru
