Ольга Истомина
«Прощание в июне» Александра Вампилова, реж. Иван Стрелкин, Национальный театр Карелии, Петрозаводск
Пьеса написана в 1964 году. Шестидесятые годы – эпоха энергичная и яркая, когда еще жива вера в светлое будущее в Советском Союзе. На сцене – такие же энергичные молодые люди в ярких рубашках и красивые девушки в кримпленовых платьях. Но перед героями в это время стоит непростой выбор: как жить дальше. Каждый к этому выбору подходит с разной долей мужества или слабости. В спектакле режиссера Ивана Стрелкина каждый из них – особенный. Гомыра (Владимир Матвеев) – большой, несуразный, диковатый и разрушающий гармонию вокруг себя и в себе. Вася Букин (Вячеслав Поляков) по сравнению с ним маленький, прилизанный. Может, оттого он все время взбирается на возвышение, словно хочет стать выше? В этих его передвижениях заметно какое-то кривляние, даже не очень удивляешься, когда он снимает пиджак, под ним – белая рубашка, как и приличествует жениху, но… поворачивается спиной к зрительному залу – а спина-то голая! «Да, я клоун рядом с таким серьезным, я шут», - словно подтверждает он всю свою несуразность.
Слишком по-домашнему одетый Колесов (Андрей Горшков) в слишком современных кедах и бриджах больше напоминает работягу, простого парня, чем студента. «Вы – сирота, я – сирота» – подчеркивает он близость двух «хулиганов», молодого и пожившего, самого себя и воротилу Золотуева (Сергей Лавренов), «дяди со странностями». Ректор Репников (Владимир Сотников) – тоже «со странностями». Появление его на сцене в халате, размахивающего ножиком и изображающего не то отважного черкеса, не то бойкого грузина, вызывает комический эффект. В спектакле Репникову свойственно мальчишество, которое он, однако, проявляет только в домашней обстановке. Этот герой, становящийся во всем, что касается дела, циничным и беспринципным, хочет, чтобы в его собственной жизни все было просто и ясно. «Хочу мира и согласия», – говорит он жене в ключевой сцене их объяснения друг с другом. И конечно, он не хочет никаких перемен, изменения устоявшегося уклада. А вот его жена, хоть в университете и не училась, изменения в жизни замечает и готова принять их: «У них так, у нас по-другому».
В сценическом рисунке художника Екатерины Малининой видна «внутренность» сцены: пространство открыто, развернуто в обе стороны, создавая единое целое со зрительным залом. Обращают на себя внимание строящиеся трамвайные пути, которые должны пройти вдоль старого кладбища, на котором людей уже не хоронят. Но недаром Золотуев не хочет сдвигать ограду кладбища ради проведения новой дороги. Ведь это - какая-то новая жизнь, которой он подсознательно остерегается. Но ничего не поделаешь, забор все-таки приходится разобрать. Мотив дороги, путей, развилки – это мотив возможного выбора пути каждого героя. Ведь именно сейчас они на пороге новой жизни, которая, однако, по сути своей – все равно продолжение старой. Для кого-то загорится зеленый свет, для кого-то красный: так сменяются они и на сцене на семафоре.
Словно из одних и тех же досок сбиты стол, табуреты, «вагончики», на которых время от времени передвигаются по сцене действующие лица, кладбищенская ограда, наконец. Но много вещей на столе – как будто именно на этом (еде, стаканах, тарелках, выпивке) должно быть сосредоточено внимание зрителя.
Чемоданы – тоже своеобразная универсальная декорация. На них герои при случае могут сесть, использовать для защиты в драке, занять ими руки, наконец. Ближе к финалу чуть ли не все герои появляются на сцене с чемоданами. Может, собрались в дорогу, а, может, просто спрятали в них что-то для себя самое важное.
«Споём!» - не раз повторяет Весёлый (Никита Анисимов) на протяжении всего действия, как будто желая отвлечь товарищей от «невеселых» и «неоригинальных» мыслей. Одежда его по яркости под стать прозвищу. А в спектакле он еще и поет вместе с «Красавицей» (Людмила Исакова), и очень неплохо поет. Время от времени из-за кулис появляется самый настоящий "ВИА" с барабанной установкой и синтезатором. Вставки с исполнением вживую песен 1970-х помогают передать настроение эпохи. Одна из них – запоминающаяся, но при этом не самая обоснованная – в конце первого акта. Под «Я люблю тебя, жизнь» спортсмены и комсомольцы выносят красный транспарант с лозунгом «Любовь, комсомол, весна». Маршируют, размахивают огромными красными тюльпанами, словно факелами.
Драматизмом проникнута ситуация, когда Колесова спрашивают о полученном дипломе: «Сколько дал?» «Много. Вам столько и не снилось», – серьезно отвечает Колесов. «Почему мы убили эту сороку?» – так же серьезно спрашивают сами себя Фролов и Букин. Конечно, героям не просто «птичку жалко». Застрелили не птицу – покусились на что-то святое, живое, свободное. Не на самих ли себя? Может быть, поэтому герои пьесы такие: разыгрывающие какие-то дуэли, устраивающие мелкие хулиганские выходки или просто напивающиеся «гомырой», не знающие, на что в реальной жизни направить свои молодые силы.
Сигнальные гудки, шум поезда и гул пролетающего в небе самолета. Возможно, все это для героев – символичный толчок к началу размышлений о собственной жизни, принятых решениях и совершенных ошибках, прощание с прошлым и призыв к переменам, о которых хотел рассказать зрителю режиссер.
Фото с сайта театра.
Ольга Истомина - студентка 5 курса института социально-гуманитарных и политических наук (специальность - журналистика) Северного (Арктического) федерального университета.
