Полина Пахомова
«Холодное сердце» по одноимённой сказке Вильгельма Гауфа. Режиссёр и автор инсценировки – Светлана Аюпова. Театр-студия «Alter ego», Уфа
Сегодня у тебя день рождения – 16 лет. Последние десять лет ты провёл, глядя в угольную яму. Судя по всему, следующие сорок пройдут так же. Крестной феи и подарков судьбы на горизонте не видно. А вокруг кипит жизнь: люди веселятся, танцуют и тратят на свои сиюминутные прихоти больше денег, чем твой отец зарабатывал за год. Для окружающих ты – пустое место; у тебя даже эха нет. И жизнь проносится мимо – а в шестнадцать лет всего очень сильно хочется.
Бедный угольщик Петер Мунк, решивший «исправить свою судьбу», – вот уж воистину герой на все времена. В спектакле театр-студии «Alter ego» его историю рассказывают пятеро актёров. Роли тасуются и всякий раз распределяются по-новому: один становится Петером, а остальные – волшебниками, деревьями, белками, городами, призраками и иногда – людьми. Они превращают чёрное зеркало сцены в лес, кабак, хижину, доверху набитую банками с сердцами. Про сердца нужно сказать отдельно. Живут они в пузатых и узких, больших и маленьких бутылках, а прямо из них капиллярами растут красные ветки. Реквизит, как и актёры, беспрестанно трансформируется: швардцвальдские шляпы становятся городами, шипами короны, зубьями мясорубки, промалывающей обезумевшую мать главного героя. Бутылки с ветками – это то деревья, мелькающие по бокам от бегущего Петера, то склянки с сердцами. А ещё их можно подать вместо милостыни – прекрасный способ развлечь бедствующего человека.
История, которую они рассказывают, достаточно проста. Больше всего на свете Петер хочет стать кем-то другим, отбрыкаться от своей угольной ямы и зажить чужой жизнью – главного стекольщика, лучшего танцора плотогонов, самого бесстрашного парня в округе и лучшего игрока в кости. Желания Петера определяются давно известной формулой: «хорошо там, где нас нет». Всю жизнь он тратит на то, чтобы избавиться от собственного имени. И если в начале окружающие с иронией принимались придумывать ему прозвища («Ну, что такое Мунк?»), то ближе к концу, когда от бедного шестнадцатилетнего угольщика остаётся только оболочка, становится холодно и жутко.
«Холодное сердце» - сказка романтическая. Тут и мотив избранничества, и двоемирие, и сложные отношения с судьбой, и борьба добра и зла. Но и то, и другое в спектакле представлены своеобразно. Стеклянный человечек, гауфовский эквивалент Бога – существо едкое, ершистое, легкораздражимое и малопонятное. Избранца-Петера, пришедшего за обещанным кладом, он подкалывает, к людям вообще относится весьма презрительно, но требует от них непомерно много. Михель – тот самый великан, дом которого заполнен сердцами – на его фоне кажется ласковым, понимающим и, что называется, «своим в доску». В отличие от Стеклянного человечка, он от людей никаких подвигов не ждёт. Все их глупые и жестокие поступки он объясняет просто: «Потому что они люди».
Противостояние Стеклянного человечка и Михеля – это продолжение спора Господа и Мефистофеля из «Фауста». И это не просто читаемая отсылка: в спектакле звучит знаменитый диалог из гётевского пролога на небесах. А дальше между ними двумя разворачивается серьёзная борьба за Петера, они не оставляют его ни на секунду. «Тут дьявол с богом борется, а поле битвы – сердца людей».
Сердца людей – не только поле, но и предмет битвы. Михель-великан, «силы нечеловечьей, смелости нелюдской», готов наградить людей всеми вообразимыми благами и избавить от всех неприятных чувств – нужно просто отдать ему сердце. С ним ничего не случится, оно будет в целости и сохранности биться в банке – а банки Михелю поставляет господин Стеклянный человечек. Тот самый, который, незримо присутствуя в сцене обольщения главного героя перспективой беспечной и сытой жизни, гневно восклицает: «Жить, Михель, жить?», а затем сам же продолжает испытывать изломанного Петера. Поневоле задумываешься, какое сердце холоднее — каменное или стеклянное.
Но, несмотря на то, что Петер поддаётся соблазну и продаёт сердце, несмотря на то, что прямо на наших глазах тёплый, добрый мальчик превращается в убийцу, которому страшно от того, что не страшно, его история заканчивается светло. Петер возвращает сердце. И актёры, сами поражённые тем, что довели его до финала, идут «на коду». Вновь появляется кукла о двух концах – с одной стороны – Бог, с другой – Мефистофель: «Всё кончилось – а было ли начало?» – «Могло ли быть? Лишь видимость мелькала». И Петер, вмешиваясь в вечный спор, заключает из Гете: «Божок вселенной, человек таков, каким и был он испокон веков».
«Холодное сердце» Светланы Аюповой – спектакль о главном. Не самое внятное объяснение, но это действительно так. Здесь и борьба добра и зла – двух начал человеческой натуры (правы Михель и Стеклянный человечек, объясняющие и жестокие, и героические поступки людей одинаково: «Потому что они люди»), и погоня за счастьем, и неумение быть собой. Для меня главное в этом спектакле – мотив пути. Петер постоянно что-то теряет и обретает вновь. Он ошибается, думает только о себе или не думает вовсе. Он всегда на распутье – за одним плечом – Михель, за другим – Стеклянный человечек.
«Холодное сердце» – спектакль контрастов: ритуалы и мистика переплетаются с по-гоголевски гротескным Лас-Вегасом – сценами в игорном доме, кабаке, городе. Рядом с заговорами – треки Тома Уэйтса. Пока Петер, только что вернувший себе сердце, морально готовится к смерти, актёры тихо, чтобы не спугнуть, посмеиваются над ним – и не знаешь, как на это реагировать.
Один театральный критик назвал спектакли театр-студии «Alter Ego» антропологическим исследованием. «Альтер Эго» – действительно площадка человечности. Для понимания спектакля это самое главное. «Холодное сердце» со всем его мраком и «хтоническими белками» – это всё-таки сказка. А в сказке добро всегда побеждает зло – даже если они заодно.
Полина Пахомова о себе: «Мне семнадцать лет. Я — ребёнок театр-студии «Alter Ego». Альтернативная эгоистка. Этим, наверное, всё сказано. Инфицирована театром и хочу связать с ним мою жизнь — режиссура, театроведение».
