Анастасия Воронкова
«Джульетта», авторы спектакля Эне-Лийс Семпер и Тийт Оясоо (Эстония), БДТ имени Г.А. Товстоногова
Премьера спектакля «Джульетта» в БДТ стоила каждого томительного дня полугодового ожидания встречи с ней. 24 ноября странного 2020 года случился воистину прекраснейший праздник театра. Смелый дуэт эстонских режиссёров-экспериментаторов Эне-Лийс Семпер и Тийта Оясоо (они же — авторы сценографии и костюмов) создали многослойный сценический текст на основе пьесы Шекспира «Ромео и Джульетта». Сюжет спектакля закручен вокруг молодой актрисы – вчерашней студентки театрального, которая приходит играть роль Джульетты. На заглавную роль приглашена Муся Тотибадзе, хоть и не вчерашняя студентка, но все же новенькая в крепком коллективе БДТ. Актёры играют актёров театра, которые играют героев пьесы Шекспира. «Джульетта» — спектакль о пьесе, о театре и об актёрах. И если долго вглядываться в эту бездну творчества, можно угадать, где актёры БДТ – это они сами, где они перевоплощаются в актёров, а где надевают маски героев Шекспира. Они «переодеваются» в свои роли налету и ловко играют масками, скидывая и надевая их по щелчку.
Театральная условность и жизненное правдоподобие здесь как Ока и Волга: текут в разных направлениях, но сливаются в единое и прекрасное зрелище. Сцена поделена на два уровня: на привычную сцену и на «верхнюю» — над авансценой развернули огромный видеоэкран, на котором в режиме live-трансляции укрупняются действия актёров, их портреты, жесты, движения... «Живая» камера захватывает малейшие изменения в эмоциях героев. Дополнительное искажение реальности на привычной сцене берётся в её закруглённых вверх краях, как у рампы для скейтеров. Посреди неё стоит «оазис» — стеклянная комната отдыха с густой зеленью домашних цветов, модной мебелью в духе скандинавского минимализма и тонкими, вертикальными, неоновыми лампами. В этом пространстве проходит репетиция спектакля.
Сначала – знакомство с новой актрисой, все в трениках, потому что идёт разминка. Потом – репетиция в безумном, бесконечном дэнсинге с глупыми танцами из тиктока, тектоником и прочим весельем! Всё это сопровождается «старыми песнями о главном» в исполнении Муси и всех-всех. Гитары, барабаны и аккордеоны звучат в живой игре музыкантов. Поют всё подряд: от Уитни Хьюстон до «Ленинграда» (прямо как на родных-любимых вечеринках в стиле девяностых-нулевых, которые сейчас снова в топе). За саунд-дизайн в спектакле отвечает Ян Лемский. Он задействовал в постановке очень много треков группы «Ленинград»: от бодрых «ЧПХ» и «Терминатора» до чуть ли не трагичной (в исполнении Муси Тотибадзе) песни «Никого не жалко» из фильма «Бумер». Песню «Храм» Сергей Шнуров вообще написал специально для этого спектакля. Энергетика безумия «Ленинграда» искрит рядом с лиричностью песни «Ne me Quitte pas» Жака Бреля и (позже) с божественной трагичностью «Trivium» эстонского композитора Арво Пярта, соединяя дугой петербургскую и эстонскую культуры.
Репетиция длится очень долго, до изнеможения. Видно, что у актёров сил на безумные танцы остаётся всё меньше, но они продолжают – вот она, настоящая самоотдача в творчестве! Плоды репетиции мы видим во втором акте: актёры показывают спектакль «Ромео и Джульетта», стилизованный под комедию дель арте. Шекспировский сюжет, одетый в комедийные маски, выглядит как (феерически весёлые) события из Зазеркалья. Конечно, яркие, конфетно-разноцветные, как будто исторические костюмы, вздыбленные волосы и ягодные румяна на выбеленных лицах визуально проводят контраст с первой частью. Но гораздо важнее здесь то, как мастерски актёры играются своими ролями, как они надевают и снимают маски, как легко меняют их. Например, Рустам Насыров, играющий Париса, в мгновение превращается в Лоренцо, и зазор между двумя этими персонажа-ми ощутим, но едва уловим. Или другой пример: Ромео-2 (Иван Федорук), которого в самом начале второго акта мы видим в постели с исполнительницей Джульетты — актёры явно провели всю ночь вместе — утром они о чём-то спорят словами своих персонажей, но подразумевают совершенно иное. У них другие эмоции внутри, они не обжигаются пылающей любовью друг к другу, наоборот — Ромео с удовлетворённой улыбкой отмахивается от девушки, уходит готовиться к предстоящему спектаклю, а Джульетта остаётся одна, в холодной растерянности посреди огромной сцены. Основных персонажей на сцене восемь: Джульетта, два Ромео, синьор Капулетти, кормилица/синьора Капулетти, Тибальт, Парис, Меркуцио. Но по факту роль каждого актёра может как раздвоиться, так и растроиться.
Муся Тотибадзе создаёт очень трогательную, нежную и хрупкую, но в то же время страстную героиню. У актрисы юность, которая так нужна в образе Джульетты, переливается в каждом движении, в каждой светлой и стеснённой улыбке. Робкой она была не только в образе согласно сюжету спектакля, но и внутри себя — вне образа: в премьерный показ её зажатость, которая иногда мешала ей свободно и в полную силу играть, вероятно, росла именно из этого обстоятельства (хотя перед камерой Муся играла гораздо смелее и увереннее). В самых эмоционально напряжённых сценах её голос как будто пережимался душащим тонким платком, делая его плоским (например, в сцене смерти Тибальта «плачущий» монолог Джульетты Муся читает быстро, на одной и той же высоте голоса и звучало это, к сожалению, плоско).
Один из самых ярких и запоминающихся эпизодов спектакля получился у Геннадия Блинова. Его персонаж Ромео-1 — парень Джульетты вне театра — взбесился и обиделся на свою подружку за то, что на репетициях спектакля она потихоньку влюбляется в своего партнёра (то есть в Ромео-2). Ромео-1 в бурлящих расстроенных чувствах «записывает» на камеру (на самом деле ведёт live-трансляцию на экран) свою ревность к непостоянной Джульетте. Он так передразнивает подругу и её партнёра по сцене, так карикатурирует их сценические отношения, что смеется весь зал!
Тибальт (Виктор Княжев) скачет так, будто подсмотрел свои движения в классической хореографии балета «Ромео и Джульетта», но получается у него, мягко говоря, забавно. Зато как читает монолог о любви к женщине, к жизни, к любви как таковой! Без наигрыша, честно, открыто, глядя зрителям прямо в глаза — мягко и тепло. Развязный синьор Капулетти (Руслан Барабанов) — с горячим взглядом, флиртующей улыбкой и такой раскрепощённостью в жестах, будто он всю жизнь провёл под жарким итальянским солнцем. Варваре Павловой досталась сложная роль: ей с самых первых сцен необходимо играть сразу троих персонажей: актрису, мать Джульетты и Кормилицу. Правда, синьора Капулетти и кормилица получились очень похожими, артистка практически не дала им отличительных черт, грань между двумя этими персонажами чувствуется едва-едва, но вдруг это специальный режиссёрский ход?
Спектакль получился сложным, модным, дерзким и свежим, здесь и отсылки к традиции площадного театра светятся, и поклон великому Уильяму Шекспиру делается. Режиссёры оставили спектакль без глубокого, бездонно-чёрного трагизма несчастной истории любви Ромео и Джульетты, зато в нём есть нежность, светящаяся молодостью вечно юных главных героев, ослепляющая не только самих влюблённых, но и тех, кто имеет счастье смотреть на них. Трагедия не в том, что самой романтической шекспировской паре не суждено быть вместе и они, несчастные, умирают, едва вкусив прелесть жизни, а в том, что юная Джульетта, обманутая вторым Ро-мео, запутавшаяся в себе и своих чувствах к двум молодым людям, как будто бы теряет себя и рассыпается на огромное множество джульетт. Эне-Лийс Семпер и Тийт Оясоо показали этот слом в танце полуголых девушек, одетых в красные колготки, телесные лифы и густые рыжие парики с чёлкой. Звучит мощный, монументальный аккорд «Тривиума», зрителей слепит огромная надпись «Juliet», горящая сотнями лампочек, и танцовщицы вы-ходят обнажать трагедию Джульетты.
Гиперболизированная боль Джульетты перетекает в истошный и отчаянный крик актрисы, на который прибегают её объекты любви. Истинную любовь, конечно, можно отыскать в заботе: Ромео-1 бережно снимает с любимой девушки костюм Джульетты (огромное, совершенно не подходящее ей по размеру жёлтое платье), после чего он вызывает второго Ромео на дуэль. Они бьются… микрофонами, отстукивая ими ритм (музыка звучит буквально во всём). Итог битвы подводится песней «Никого не жалко» — Джульетта, стоя в одной только ком-бинации, опустошённо поёт, что все мы герои фильмов про войну. Да, у каждого человека эта война своя, индивидуальная, и очень важно, рядом с кем он/а решит её пройти.
Фото Стаса Левшина.
Анастасия Воронкова окончила филологический факультет УлГПУ, пишет о спектаклях Санкт-Петербурга с 2018 года, личная страница в соцсетях — inst @vrnkva.
