Антон Калашников
Интервью с режиссером Михаилом Бычковым о его новом спектакле «Человек из Подольска» в петербургском театре «Приют комедианта»
Вот и до Петербурга добрался «Человек из Подольска». Пьеса Дмитрия Данилова, где главного героя – обывателя перевоспитывают полицейские-интеллектуалы, за пару лет вошла в репертуар многих театров России, а сам автор получил за нее «Золотую маску–2018». На петербургской сцене в ноябре состоялись премьеры сразу двух работ на заданную тему.
В «Приюте комедианта» главную роль (собственно, человека из Подольска) играет известный петербургский актер Дмитрий Лысенков. Это его первая большая работа после того, как в сентябре он покинул труппу Александринского театра. Во-вторых, автор Дмитрий Данилов высоко оценил постановку после премьеры: «В Петербурге играют точно по тексту, наиболее близко к тому, что я сочинил, когда писал пьесу. Это очень крутой, просто потрясающий спектакль. Я представлял себе героев именно такими, как у Михаила Бычкова». Наконец, интересна фигура режиссера, который после долгой паузы поставил спектакль за пределами Воронежа. Около пяти лет внимание Михаила Бычкова, основателя и художественного руководителя Воронежского камерного театра и Международного Платоновского фестиваля искусств, было сосредоточено на этих двух проектах, эталонных для российского культурного пространства.
Накануне премьеры «Человека из Подольска» Михаил Бычков ответил на вопросы о новом спектакле и других актуальных темах.
– Михаил Владимирович, вы редко беретесь за современных авторов. Почему сделали исключение для «Человека из Подольска»?
– Этот текст – один из самых интересных, неоднозначных и талантливых из тех, что появились за последние годы. В нем есть мерцание смыслов, объем и возможность толковать происходящее и видеть больше, чем написано буквами. Поэтому этим и интересно заниматься. Для меня «Человек из Подольска» входит в пятерку лучших современных пьес, написанных на русском языке. Уж если брать, то что-то такое. Это редкая удача, потому что чаще всего современный текст отличается однозначностью.
– Из современных пьес помню, что вы ставили только «Зиму» Евгения Гришковца – это было 15 лет назад, в 2003 году. Или были еще работы?
– Всего около десяти. Год назад, например, в Воронежском Камерном театре вышел дипломный спектакль «Одноклассники» студентов моей мастерской в Воронежском институте искусств по пьесе современного польского драматурга Тадеуша Слободзянека. Больше полугода он был в репертуаре. В целом, я предпочитаю классические тексты, которые, как правило, глубже и объемнее. Но независимо от того, что я ставлю, я все равно говорю о своем сегодняшнем ощущении жизни.
– Когда вы прочитали «Человека из Подольска»?
– Чуть больше года назад. Этот текст предложил мне как один из вариантов для постановки в Воронежском Камерном театре молодой режиссер. В тот раз мы выбрали другой текст. Но пьеса Данилова меня заинтересовала, хотя тогда еще не было однозначного чувства, что надо ставить.
– Как подбирали актера на главную роль?
– У меня было большое желание поработать с Димой Лысенковым. Оно возникло после нашего первого опыта совместной работы: в Театре имени Ленсовета в 2005 году мы делали спектакль «Заговор чувств» по Юрию Олеше. Дима играл Кавалерова – блестяще, на мой взгляд. И я все эти годы продолжал следить, как складывается его судьба. Когда появилась возможность, я сразу сделал ему предложение. Это совпало с тем, что он ушел в свободное плавание, в сентябре покинув труппу Александринского театра.
– А как сложилось с другими актерами?
– С Мариной Солопченко мы тоже давно сотрудничаем. Она занята в «Трамвае «Желание» – моем первом спектакле, который я поставил в «Приюте комедианта» в 2005 году. Он имел успех у зрителей, был номинантом «Золотой маски». Спектакль живет до сих пор, хотя я тревожусь по этому поводу. Но его очень любит публика. С Виталием Кононовым мы сотрудничали, когда я делал в петербургском ТЮЗе имени Брянцева спектакль «Гроза». Сергея Власова я знаю по блестящим спектаклям Малого драматического театра. Мы познакомились на Платоновском фестивале в Воронеже, когда МДТ привез спектакль «Враг народа» по Ибсену, где у Сергея одна из главных ролей. Женю Анисимова, пятого участника спектакля предложил театр, потому что я подходящего артиста лично не знал. Он отлично вписался в команду.
– Долго вы не ставили спектакли за пределами Воронежа. Почему?
– Последние лет пять были очень важным этапом: сначала надо было строить новое здание Воронежского Камерного театра, у которого прежде не было своего помещения. Когда в 2014 году театр переехал, нужно было обживать новый дом, переводить туда репертуар и создавать спектакли, рассчитанные на новую сцену. Чтобы это все было возможным, я отказался от множества поездок и приглашений. Сейчас ситуация стабилизировалась, и я стал потихоньку что-то делать за пределами Камерного. В частности, в Воронежском театре оперы и балета сделал две работы подряд. И вот рискнул уехать ненадолго из Воронежа: взял отпуск на восемь недель и позволил себе оставить на время корабль Камерного театра без капитана.
– Смотрели другие постановки по этой пьесе Данилова?
– У меня есть такая особенность – я стараюсь не смотреть, чтобы это меня не сбивало. Пьеса прекрасная, но мне интересно прочтение далеко не всякого режиссера. Таинственность и многогранность в пьесе мне намного дороже, пока ее не начали трактовать в спектаклях. Я бы с удовольствием посмотрел спектакль Михаила Угарова в Театр.doc. К сожалению, пока не получалось сходить – мало времени.
– Вы не опасаетесь, что в спектакле будут видеть, прежде всего, политический контекст или, предположим, критику правоохранительных органов?
– Было бы глупо видеть только определенный контекст. Я считаю, что его там вообще нет, потому что можно говорить о власти как о любой власти, об обывателе – как о любом обывателе.
– Разве сейчас нет такого, что сверху насаждают идеологию, как правильно жить?
– Сверху есть жалкие, неубедительные и антиконституционные попытки заняться такого рода идеологией. У нас, слава богу, действует законодательство, которое позволяет придерживаться разных идеологий и взглядов на жизнь. Сейчас, к сожалению, некоторые рьяные чиновники за это дело взялись, но вступать в диалог с ними посредством спектакля мне неинтересно. Я начал работать в театре задолго до того, как эти люди появились и стали подавать голоса, и уверен, что буду работать и дальше, когда этих людей забудут.
– С этой точки зрения конфликт между воронежским департаментом культуры и дирекцией Платоновского фестиваля, художественным руководителем которого вы являетесь, не напоминает сюжет «Человека из Подольска»? Летом 2018 года вы обвинили чиновников в «жестком давлении» на дирекцию фестиваля и вмешательстве в его программу.
– История вокруг Платоновского – это детский лепет. Как и многие, я неоднократно попадал в такие ситуации, когда нужно выстоять или пойти на компромисс. В первые годы своей профессиональной жизни я с этим столкнулся, начиная от военного театра, в котором проходил службу. Это был Драматический театр Балтийского флота, где так называемый начальник театра, капитан второго ранга меня пытался строить. Дальше – Барнаул, где Алтайский краевой комитет КПСС пытался рассказать мне, как ставить Астафьева. У них был свой взгляд на войну и как она должна выглядеть. Да, я терял работу, испытывал определенные потери и лишения, но был, в общем, человеком упрямым, который старается отстаивать свои убеждения. Я считаю, что это правильный путь. Это не упрямство, особенно, если занимаешься тем, в чем уверен. Но в «Человеке из Подольска» разговор немного о другом, на мой взгляд.
– Сейчас на какой стадии конфликт Платоновского фестиваля с департаментом культуры?
– Сейчас у нас затишье. Поскольку я уже не 28-летний пылкий начинающий режиссер, и есть какой-то жизненный опыт, я внимательно выслушал оппонентов. В пожеланиях тех, от кого реально зависит судьба фестиваля, есть рациональное зерно. Я согласился с тем, что какие-то вещи могут быть учтены. В частности, пожелание руководства региона, что нужно сделать шире аудиторию, для кого создается программа фестиваля. Также руководству видится открытие фестиваля другим по жанру, более массовым и праздничным. А почему бы и нет? Это вопрос абсолютно нормальный и живой. Мы так уже сделали, и в 2019 году продолжим работать в этом направлении. Я надеюсь, что здравый смысл победит, и фестиваль мы сохраним таким, какой он есть, авторитетным и очень любимым публикой. Более того, есть планы по его расширению, но об этом пока рано говорить.
– Остаются ли противоречия между международным форматом фестиваля и, что называется, традиционалистской, консервативной волной?
– Волна поднялась, и так же она схлынет, разобьется о борт корабля. Фестиваль международный и проходит всего две недели. Не может быть речи о том, чтобы привозить на него казачьи хоры, например. Зачем? Они и так приезжают в Воронеж и показывают свои достижения в течение сезона. Поэтому местным коллективам я говорю: у вас есть 350 дней в году. А 15 дней оставьте другим, чтобы они могли показать себя. Дайте воронежской публике возможность познакомиться с другим искусством.
– На будущих фестивалях вы продолжите работу как художественный руководитель Платоновского фестиваля?
– Да, я отвечаю за программу как художественный руководитель. Пока так. Несколько лет как перестал быть директором фестиваля. Тогда ужесточились правила безопасности, финансовая дисциплина – я не настолько компетентен в этих вопросах, чтобы за все это отвечать.
– В 1990 году вы уже организовывали крупный фестиваль в Воронеже. Это был прообраз Платоновского? Уже тогда вас тянуло к таким крупным проектам?
– Это был первый опыт. Тогда на пике перестройки возникло широкое фестивальное движение в стране, и все стали себя в этом качестве пробовать. Я увидел интересный фестиваль в Ростове-на-Дону. Мне тоже захотелось попробовать сделать самому что-то такое, своеобразное. И мы собрали достаточно интересный репертуар: из Армении, Грузии, Литвы, Ирландии, из разных городов России. Воронежский ТЮЗ, где я тогда работал главным режиссером, был основной площадкой фестиваля. Это были молодежные спектакли на молодежные и даже детские темы. Он получился очень успешным.
– Совмещать административную и творческую работу – каково это для вас?
– Для меня это нормально. Если бы вокруг меня были в большом количестве гениальные администраторы, я бы расслабился и занимался только творчеством. Но так получается, что по многим вопросам и проблемам мне проще самому организовать что-то, как я себе это представляю, чем мириться с вещами, которые возникают, если пустить все на самотек.
Для меня важен результат. Например, составление программы Платоновского фестиваля, в котором я принимаю участие, для меня является разновидностью творческой работы, равноценной постановке спектаклей.
– Воронежский Камерный театр сегодня – главная культурная площадка для города, где помимо театра проходят читки, видеопоказы спектаклей, художественные выставки, поэтические выступления, а в 2017 году появилась и постоянная труппа современного танца (уникальный симбиоз для российского театра) – и уже идут несколько постановок. Как вы оцениваете наработанный за последние годы Камерным театром опыт, и чего ждать дальше?
– Дальше будет продолжение процесса воспитания зрителя. Все, что вы упомянули, уже работает, но нельзя сказать, что это стало совершенно необратимым культурным процессом, и сложился достаточно широкий круг людей, которые к этому причастны. То же направление современной хореографии для воронежцев пока непривычно, большинство относится к этому настороженно. Чтобы воспитать нового зрителя и сделать танцевальные спектакли такими же востребованными, как драматические, нужно хорошо поработать.
Фото Михаила Парфенова, Натальи Кореновской, Алексея Бычкова.
Антон Калашников - поэт, журналист, PR -менеджер. Родился в Острогожске Воронежской обл. Окончил факультет журналистики Воронежского университета. С 2017 года живет в Санкт-Петербурге. Работает менеджером пресс-службы в энергомашиностроительной компании. В 2016 году вышла дебютная книга стихов «Лиса мои стихи найдет». antonkalashnikov@mail.ru
