Ольга Жердева
"Косметика врага" Амели Нотомб, реж. Максим Журков, театр "Шардам", Краснодар
Театр любителей театра «Шардам» существует с 2014 года. Одной из самых известных постановок, горячо любимых и высоко оцененных зрителями и критиками, является «МЫР», который получил гран-при на фестивале сценического искусства «Театральная вольница» в Ростове-на-Дону в 2016 году.
В 2018 году «Шардам» порадовал своих поклонников премьерой спектакля «Косметика врага» по роману Амели Нотомб (автор инсценировки и режиссёр Максим Журков). «Косметика врага» заявлена как психологический триллер – и это уже половина успеха, ведь, к сожалению, в Краснодаре мало кто решается ставить спектакли «с погружением в безумие».
В России «Косметику» уже ставили в 2005 году в «Сатириконе» (совместно с Театром имени А.С. Пушкина) с Романом Козаком (Ангюст) и Константином Райкиным (Тексель). Мнения критиков тогда сошлись, пожалуй, только в одном – роль на Райкине «сидит» идеально. Его Текстор Тексель – абсолютное зло. Этот герой явно знает о том, как устроен мир и человек, гораздо больше, чем можно представить. Он не нормален в общепринятом смысле, но порой он выглядит гораздо более здравомыслящим, чем Жером Ангюст (Козак).
А вот сюжету (в первую очередь, конечно, первоисточнику, роману Амели Нотомб) изрядно и совершенно справедливо досталось за вторичность и предсказуемость. Действительно, интригу вы раскусите довольно быстро, особенно если вам знакомы названия «Странная история Доктора Джекилла и мистера Хайда» и «Бойцовский клуб», не говоря уж о том, что «никогда не разговаривайте с неизвестными» – прямая цитата из Булгакова, подсказывающая, что без сумасшествия история не обойдётся.
Представьте себе, что вы застряли в аэропорту. Рейс задерживается, обычное дело. К вам подсаживается такой же скучающий «путешественник» и настойчиво пытается завести разговор. Избавиться от приставалы не удаётся, приходится слушать. Слух, как назло, самое уязвимое чувство. Глаза можно закрыть, нос – зажать, гадость, попавшую в рот, – выплюнуть, но слух защитить не удаётся. Спасли бы беруши, но ваш назойливый собеседник оказался дьявольски предусмотрительным… За бесконечные два часа вам предстоит узнать, что нахала зовут Текстор Тексель, он голландец, и он убийца. Кого он убил? О, это интересно! Сначала одноклассника. Пожелал ему смерти, тот и умер. Совпадение? Ну что ж, а потом он убил прекрасную женщину. Почему? Ну как вам сказать… Любил он её. До смерти.
Тексель Александра Коверчика – чистой воды маньяк в период обострения, хаотик, стихийное зло, непрогнозируемое и от этого ещё более страшное. Нормальности, даже относительной, в этом герое нет – нерв, истерика и болезненное веселье. Если вернуться к киноассоциациям, то перед нами марвеловский Джокер. Только более реальный и более пугающий.
Жером Ангюст в исполнении Семёна Авджяна, напротив, совершенно нормален и явно не склонен верить в ту забористую чушь с умершим мальчиком, молитвами, голодными кошками и утратой веры, которой щедро потчует его «летучий голландец». Он изо всех сил отгораживается от Текселя, грубит, огрызается, ему противен этот мелкий бес в очочках и потрёпанном костюме. В его мире белоснежных рубашек и деловых переговоров нет места психопатам, насильно навязывающих своё общество.
А вот когда в истории всплывает изнасилование, а потом и убийство, раздражение и брезгливость сменяются яростью и отчаянием столь яркими, что и в последовавшее за прозрением безумие веришь безоговорочно. Снова напрашивается сравнение с «Косметикой» Сатирикона: там Ангюст сходит в своё безумие, держась за руку «врага», – внутренне он уже поверил ему. Ангюст Семёна Авджяна до самого конца не принимает своего внутреннего врага и упорно отказывается переходить на «ты». И драка, без которой, кстати, прекрасно обошлись в «Сатириконе», в «Шардаме» более чем уместна.
Спектакль выстроен на пронзительном двухчасовом диалоге, в этом его прелесть, но в этом же и опасность – держать нужный градус напряжения и не давать зрителю выдохнуть все два часа – задача сложная, поэтому финал «Косметики» немного провисает. После сцены с вызовом полиции, когда, казалось бы, напряжение должно зашкалить, почему-то происходит обратное. Натяжение лески, за которую актёры крепко держали зрителя, ослабевает и внимание рассеивается. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что Александр Коверчик, выкрикивающий «Ну когда же ты перейдёшь на «ты»?!», демонически хорош.
Сценография лаконична и минималистична: два ряда лёгких кресел, стандартное табло со стандартными пиктограммами – аптека, wc, полиция. И номер терминала – 8. Вот, собственно и всё. Хотя нет, ещё одну маленькую, но значительную деталь зрители приносят в зал с собой.
Это посадочный талон. Время вылета, пункт назначения, компания-перевозчик – всё, как полагается, вот только в окошечке напротив «места» – FREE. Казалось бы, незначительная деталь, да и «free», а не «freedom», но символ заметен.
С одной стороны, именно свобода и является конечной точкой «путешествия» героя, с другой – свобода в руках каждого. Мелочей не бывает, ничто на земле не проходит бесследно, и всё в мире взаимосвязано. «Косметика» от слова «космос», но не тот космос, который про звёзды, а тот, что про сотворение мира. Не сотвори себе врага, а если сотворил, имей смелость перейти на «ты».
Фото Веры Сердечной.
Ольга Жердева – журналист, блогер, Краснодар. http://tiger-tom-tracy.livejournal.com/
