Елена Жатько
Дневник V фестиваля молодой режиссуры «АртМиграция−2017» в ТЦ СТД РФ «На Страстном»
Со всероссийского молодёжного фестиваля-форума «АртМиграция» (а также идущей параллельно «Любимовки») начинается активный московский театральный сезон. Стирая границы между разными городами России, СНГ, Балтии и Грузии, недельный марафон с 4 по 10 сентября объединил молодых актёров, режиссёров, критиков, художников, работающих в региональных театрах. За семь дней на сцене Театрального центра СТД РФ «На Страстном» и в Боярских палатах состоялись тренинги по актёрской импровизации от молодых педагогов, мастер-классы А. Андрияшкина и Н. Кондури (Греция), встреча с гендиректором Большого театра В. Уриным, экскурсия в музей-мастерскую Д. Боровского, сторителлинг (от Мастерской Д. Брусникина и Le Cirque de Charles La Tannes). Самыми долгожданными событиями каждого дня, безусловно, становились спектакли.
Выпускники Высшего театрального училища им. М. Щепкина, Российского университета театрального искусства, Школы-студии МХАТ и Центра Вс. Мейерхольда, Санкт-Петербургской академии театрального искусства – разделили одну сценическую площадку, чтобы доказать: театр в регионах живой, ищущий и развивающийся. Туда стоит мигрировать молодым режиссерам.
Первую страницу фестиваля открыл спектакль «Навстречу мечте» Башкирского театра драмы им. М. Гафури из Уфы. Основой постановки послужила автобиографическая повесть Айгиза Баймухаметова «Не оставляй, мама!» (инсценировка Ангизы Ишбулдиной) о жизни воспитанников детского дома. Главным героем в этой трогательной и одновременно жуткой истории становится мальчик Ильяс (Артур Кабиров), который волей судьбы становится детдомовцем. На его глазах калечатся и рушатся биографии детей.
Детские кубики, будучи главным «строительным материалом» декораций, наделяются семантикой «ложного дома», замкнутого пространства, стены непонимания и отчуждения. Актёров на сцене семеро, что расширяет символическую «почву» постановки. Детские колготки и одинаковые дешевые рубашки - перед нами дети. В актёрском же исполнении отсутствует желание покривляться, создав тем самым призрачную иллюзию «отзеркаливания» детского поведения. Вместо этого актёры, тонко интонируя, перевоплощаются в девочек, подростков, холодную воспитательницу, ребят-дебоширов и даже малолетних убийц. Параллельно играют на музыкальных инструментах, поют (звучат песни Артура Кабирова «Дорогие мои» и «Мечта»). Инструменты постоянно присутствуют на сцене, словно то невидимо-ангельское, что скрывается под чёрствой оболочкой воспитанников детского дома. Вот их настоящий голос, звучащий в музыке!
Транслируются голоса умерших родителей. Режиссёр Ильсур Казакбаев очень верно и точно разграничил мир живых и мёртвых. Диалог возможен только между главным героем и его родителями, для остальных же он не доступен. Не доступны для остальных персонажей и мысли, размышления, страхи Ильяса, который актёр открывает только для зрителя, произнося текст в микрофон.
«Ты должен радоваться!» − этот лозунг звучит в начале спектакля. Может, зрители и сумели порадоваться качественной, умной, достойной работе, но герои спектакля не радуются. Стена из детских кубиков выстроена. Ещё секунда, и кажется, она с грохотом и шумом падёт перед нами. Но этого не происходит. Стена отчуждения и нежелания знать, чем живут, о чём мечтают там, за окнами детского дома, – существует. Как существует стена и с другой стороны окон. А мечты-то у нас и у этих детей одинаковые. В финале остаётся надежда, что Ильяс сумеет найти в себе силы если не разрушить эту искусственную преграду, то, по крайней мере, – обойти с другой стороны, и обрести место под солнцем, которое у нас и у этих детей единое.
Второй спектакль «АртМиграции» продолжает тему безотцовщины, но в ином преломлении. «Пацанские рассказы» Канского драматического театра (по мотивам прозы Захара Прилепина) в режиссуре Даниила Чащина оформляются в особую форму «скетч-шоу». Всю галерею разнохарактерных образов (Валек, Рубчик, Лобан, Старик, гопники, деревенские девушки) примеряют на себя семь актрис. Время действия − девяностые. Приём «переодевания» женщин в мужчин и наоборот банально избит, но в данном варианте считывается как очень важный и существенный. Женщины «смягчают» характеры угловатых гопников на сцене.
Грамотное разграничение текста от автора и от героя - с помощью использования (или неиспользования) микрофона - выдержано до конца спектакля. Но зачастую «текст» от автора преподносится гораздо ярче, чем это того стоило. И это создаёт путаницу, которая опасна для прозы на сцене. Особенно, если брать во внимание, что каркас действия составляют две истории: детективного характера и мистического, а-ля гоголевский «Вий».
Полноценным действующим лицом экран становится и в следующем спектакле «Война, которой не было». По сути, это моноспектакль, несмотря на то, что на сцене присутствуют трое (исполнительница главной роли и два музыканта, один из которых говорит от лица персонажа). В постановке участвуют артисты Свердловского театра драмы Екатерина Соколова, Дмитрий Зимин и Иван Попов. На родине в Екатеринбурге спектакль идёт на сцене Президентского центра Бориса Ельцина. Как иногда парадоксально развивается история: ведь именно Борис Ельцин 30 ноября 1994 года принял решение о вводе войск в Чечню.
Документальной почвой спектакля стали записи из дневника Полины Жеребцовой «Муравей в стеклянной банке». Детство Полины исковеркала война в Чечне. В доме Полины почитаются Тора, Библия и Коран, девочка − вне религий и национальностей, но вне войны ей оказаться не удалось. Все ужасы, страхи, переживания, предвоенные светлые дни, сны и мечты – всё хранят в себе страницы её дневника.
На экране сменяются один за другим года с 1994 по 2004. Мы перелистываем страницы дневника и становимся свидетелями экстренного взросления Полины, которая из девятилетней наивной девочки становится взрослым человеком. Текст дневника условно можно разделить на три части: сны, пересказ событий из жизни и стихи. Незамысловатые рифмы придают особую лёгкую поэтическую окраску, а сны – углубляют психологический портрет главной героини.
Эмоционально мощный, откровенный спектакль Семена Серзина в условиях минимального, но точного сценографического решения расширяет рамки проблемы вины, ответственности в сознании людей, которые очутились (в той или иной роли) втянутыми в водоворот войны. Подобно «муравью в стеклянной банке», не сумевшего построить безопасный дом для Полины, дети войны далеко не всегда умеют строить свою взрослую жизнь, не оглядываясь в прошлое. А в ХХІ веке память об их прошлом может стать ключом к пониманию современных реалий.
«Посланием молодому поколению» смело можно также назвать спектакль «Полёт. Бильчирская история» Бурятского театра драмы имени Х. Намсараева (Улан-Удэ). В основе спектакля две истории − документальная (истории сегодняшних жителей Осинского района) и повесть Валентина Распутина «Прощание с Матёрой».
Темпераментная, живая, парадоксально добрая история о трагедии целого народа стала самой сложной в постановочно-техническом плане. Режиссёр Сойжин Жамбалова и художник Ольга Крупатина выбрали ожидаемое решение – наполнили сцену водой. Но сумели углубить пространство за счёт двух плоскостей: вода на поверхности сцены, где проходит всё действие (горизонтальный пласт), и «вода-река» на заднике (вертикальный пласт).
Именно вода – одно из главных действующих лиц; она разговаривает, кричит, поёт, шепчет. Её голос рефреном проходит сквозь весь спектакль, но заглушается фоновой музыкой, что существенно обкрадывает магическую составляющую духа постановки. Это усложнило и добавило работы самим актёрам. Красивые, яркие, пластичные − они «срослись» с историями людей, которые вынуждены были покинуть родную деревню, могилы предков в связи со строительством Братской ГЭС. Это «срастание кожей» с персонажами визуализировано: на сцену опускаются колосники с верхней одеждой, в которую облачаются актёры.
В первой части постановки документалистика реализовывалась за счёт видеопроекции на различных сценических предметах (чемоданы, платья и прочее). Актёры подхватывали монологи и песни, тем самым «склеивая» эти сцены в общую мозаику. Постепенно этот компонент режиссёр опускает и вводит больше пластических номеров. Спектакль «Полёт. Бильчирская история», невзирая на расплывчатое многоточие в финале, сумел не просто пересказать историю Братского моря, а увековечить её для будущего поколения, которое (есть надежда) сумеет усвоить главную истину: «Правда в памяти. У кого нет памяти, у того нет жизни».
Спектакль «Клятвенные девы» Кировского драматического театра имени С. Кирова в постановке Ивана Комарова обращается к пьесе известного современного драматурга Олега Михайлова. Первое, что вызывает вопрос – определение жанра постановки, как «ритуальный фарс», что никак не соответствует действительности. Да, некая ритуальность здесь присутствует. Эта ирреальная история волей авторской фантазии перенесена на окраину столицы Албании. Именно здесь, в случае гибели албанского мужчины, незамужняя дочь может перенять роль главы семьи, получив вместе с этим все социальные и правовые привилегии мужчин. Но это возможно лишь при условии, если эта девушка примет обет целомудрия и безбрачия. Олег Михайлов не замыкает сюжет исключительно вокруг этой темы; на примере одной семьи (где одни только женщины) он иллюстрирует модель общества, которое обречено на гибель, выбирая путь изоляции и болезненного тоталитаризма.
Фарсовая составляющая, заявленная в названии жанра, вовсе редуцирована. От этого и размыт характер спектакля, в котором многое не считывается или искажено. Это касается, прежде всего, самых первых сцен. Множественные прологи сдвинули темпоритмический «градус», который затем актёрам долго приходилось повышать. На экране нам представляют действующих лиц, знакомят с семьей, в гостях у которой мы сейчас очутимся. Затем следует некое дефиле женщин со свадебными фатами. Этот эффект «показа мод» усиливается за счет бифронтального расположения зрителей. «Территория» игры от зрителей ограничена дорожкой из красных искусственных цветов, словно только что принесённых с кладбища. Условный геометрический чертёж этого пространства и экрана с застывшими в полёте мужскими рубашками создаёт аллюзию могилы с надгробием. И в третьем прологе мальчик информирует зрителя о том, где будут проходить события. После всей кутерьмы на сцене наступает долгожданный финал. Главой семьи становится калека, которая возможно сумеет что-то преобразить, изменить, улучшить. Ведь здесь под маской красивых и здоровых людей спрятаны изуродованные души, а в теле калеки, прикованной к инвалидной коляске, – доброе сердце. Песня Сергея Бабкина «Цветы», хотя никак не совпадает с темой спектакля, венчает завершение этой странной истории.
Единственным обращением к мировой классике в этом году стал спектакль Русского театра драмы и комедии Карачаево-Черкесской республики «Тартюф». Режиссёр Анна Зуммер с иронией, а, быть может, и сарказмом отнеслась к пьесе Мольера, осовременив её и упростив одновременно.
Семья с Рублёвки, решившая обратиться к забытой традиции «домашних театров», приобщила к своему спектаклю начальника охраны. О, нет! Скорее, Тартюф в строгом классическом костюме с галстуком, - это некий депутат, вчера выигравший на выборах, а теперь потешающийся над семьёй Оргона. Именно такие весьма странные ассоциации возникают после просмотра нескольких сцен. Автором сценографии и костюмов выступила Екатерина Августеняк. Джинсы и корсеты, широкие воротники, белые манжеты и наклейки в виде разнообразных смайликов. Всё это перемешалось и только усилило эклектичность постановки.
В левом углу сцены размещена трибуна, на которую взбираются герои (именно за ней прячется Оргон в сцене разоблачения Тартюфа). Эта трибуна становится доминантой решения пространства сцены и выступает первым «кодом». А когда глава семейства, утомившийся от нареканий на своего любимца, надевает ЗD-очки и балует себя попкорном, − выделяется второй «код». Желание отстраниться от диалога, окунуться в иную параллельную реальность, которая ослепляет Оргона, наверное, подталкивает его обратиться к этим чудо очкам. Этот приём разработан только пунктиром, поэтому создает ощущение случайного.
В зале Театрального центра «На Страстном» ждали финала. Если Тартюф - депутат, но кем же окажется Король, которому суждено положить конец этой запутанной истории? Точку поставил художественный руководитель театра, народный артист РФ Хасан Биджиев, который обратился с экрана-занавеса со сцены и просто прочёл текст заключительной сцены комедии Мольера.
Закрыл занавес полуюбилейного фестиваля-форума «АртМиграция» спектакль Кемеровского театра драмы им. А. Луначарского «Калека с острова Инишмаан» по пьесе популярного в России ирландского драматурга Мартина Макдонаха. Режиссёр Ярослав Рахманин поместил пьесу в рамки трэш-спектакля. Спортивные костюмы фирмы Аdidas, песни Аллы Пугачёвой и Анны Герман, доносящиеся из приёмника (в который нещадно стреляли, чтобы выключить), мелодия популярной песни «Voyage», под которую калека Билли (Антон Остапенко) измазывает ладонь красной краской из пузырька – у него туберкулез. В результате вырисовывается сюрреалистическая история о современном «зомбированном» обществе, где каждый изолирован и замкнут в себе. Лишь их сны из серии «страшных» материализуются из подсознания и оформляются в психоделические интермедии на сцене.
Несколько особняком держится Мамаша (Наталья Новикова). Внешне она напоминает угасшую звезду немого кино, которая ныне живёт в кошмарном сне. Тему кино можно продолжить и в сценографии (художник Елена Подлесная). Молчаливые плоские чайки, неподвижно застывшие на сцене, словно влетевшие сюда из киноленты Альфреда Хичкока, внесли в настроение элементы триллера, саспенса. Этот эффект подхватывает и продолжает Француз (Андрей Куликов). В сцене-предисловии он одет в халат доктора и говорит по-французски, а затем демонстративно вырывает себе зуб и обливает лицо «кровью». Вот до чего доводит одиночество. Одно его присутствие усиливает напряжённость – неизвестно, что от него следует ожидать в следующую минуту.
Монолог Билли решён явно без желания выдавить слезу у зрителя. Актёры, всё время присутствующие на сцене, и зрители оказываются свидетелями съёмки какого-то клипа или скетч-шоу. Билли в дождевике, на него поливают водой из ручного пистолета для полива, а за спиной дует ветер из чего-то наподобие воздуходувки для уборки листьев.
V Всероссийский молодёжный фестиваль-форум «АРТМИГРАЦИЯ» завершён. Тяга к прозе и современной драматургии, широкое использование приёма анимации и эксперименты с видеопроекциями, обращение к трагическим страницам прошлого, историзм, смешение стилей в музыке, синтез вербатима и психологического театра, − вот те тенденции, что объединяют сегодня молодых режиссёров. Их поиски в региональных театрах, которые несут в себе ошибки и победы, удачи и провалы, показали, что в театральном мире нет разделения на столицы и провинции. Единственный критерий здесь – профессиональные, живые, побуждающие думать спектакли, после просмотра которых ещё долго остаётся послевкусие счастья.
Фото Инны Афанасьевой и Натальи Базовой.
Елена Жатько - выпускница Харьковского университета искусств им. И.П. Котляревского (бакалавр театроведения), Харьковской академии культуры (магистр театрального искусства).
