Нелли Когут
“Кандид” по Вольтеру (в переложении Андрея Родионова и Екатерины Троепольской), реж. Елизавета Бондарь, Театр «Практика» и Мастерская Дмитрия Брусникина
“Кандид” Мастерской Дмитрия Брусникина - это не то медиа-мюзикл, не то цифровая оперетта. Но как бы то ни было, этот эксперимент в области музыкального театра обещает театр живой, актуальный и современный. Повесть Вольтера, затрагивающая события XVIII века, например, Семилетнюю войну или Лиссабонское землетрясение, очень современна. Этот красочный калейдоскоп из поражающих воображение событий в самых разнообразных уголках мира, по которым путешествует герой, - чем дальше, тем больше напоминает сегодняшнюю реальность.
Елизавета Бондарь создает визионерский спектакль в стилистике видеоигр 1990-х. Внешний облик постановки разработали тринадцать художников с курса театрального дизайна в Британской высшей школе дизайна под кураторством Галины Солодовниковой и Полины Бахтиной. Герои в кислотных неопреновых костюмах и видеографика на большом экране-заднике напоминают и “СуперМарио”, и “Танки”, и “Контра”. Землетрясение в Лиссабоне иллюстрируется разлетающимися в стороны кубиками тетриса. Можно представить, сколько еще игр отзовутся в памяти и пальцах первых российских геймеров.
Кандид в радикально желтом камзоле и с голубыми щеками - образец героя компьютерной игры. В финале прошедший все уровни и победивший главного “босса” (вообще же Кандид убивает троих - старого еврея, святого отца и брата-иезуита Кунигунды), он, как и полагается, получает свою награду - принцессу. Сама фактура тканей делает облик всех героев максимально неестественными, как бы из цифрового мира, и на фоне экрана они не выглядят чужеродными объектами. При этом некоторые элементы отсылают и к эпохе ренессанса, такие как шорты-буфы Кандида, голубое платье свободного кроя и с завышенной талией Кунигунды или голубое с черными линиями боди-корсет Старухи.
Хочется отметить удивительную способность труппы обходить все подводные камни. Игорь Титов и Анастасия Великородная от начала и до конца ведут своих Кандида и Кунигунду так, что их слаженная дуэтная работа не позволяет рассыпаться монтажной по своей природе (из-за обилия мест действия) постановке на разрозненные эпизоды. И вставные номера, которые есть в спектакле, сделаны с большим чувством вкуса. Дарья Ворохобко, которая изобразила свою героиню никакой не Старухой, а настоящей femme fatale, колдуньей-искусительницей, читает рэп о своем нелегком жизненном пути. Или, например, номер, когда Кандид убивает ставшего иезуитом брата Кунигунды. Борьба с черным лебедем на плече и последующая сцена умирания - это мастер-класс работы с костюмом, комический пластический этюд от артиста Юрия Межевича. Но если приложить к этому чуть меньше чувства такта и меры, то номера легко могли бы превратиться в студенческий капустник.
В тексте, полном неожиданных остроумных реплик, который в спектакле звучит в переложении драматургов и поэтов Андрея Родионова и Екатерины Троепольской, артисты чувствуют себя как рыбы в воде. Драматурги уже работали с труппой над “Сваном” и “Счастьем не за горами”. Панк-лирика Родионова и Троепольской - вполне в духе общей идеи стремления к свободе и независимости, нонконформизма спектакля. У Андрея Родионова в спектакле даже есть «камео» - в финале он появляется в роли единственного счастливого человека на земле, который рассказывает о работе, которая “отгоняет три великих зла: скуку, порок и нужду”. Это ему доверили произнести идею-фикс и самого Вольтера, и спектакля о том, что “надо возделывать свой сад”.
Эта медиа-оперетта выглядит как пародия, где высмеиваются специфические штампы жанра, как сценические, так и музыкальные. За музыку отвечает Камерный ансамбль “Студия новой музыки” и композитор Андрей Бесоногов. Все происходит в шутливо-искрометной форме, не лишенной и горькой иронии: “Моя жи-и-и-и-знь - это полная жопа” - поет Кандид на мотив псалма “Диксит Доминус” Генделя. Мощное комедийное начало спектакля - последовательный и ультракардинальный оптимист Панглосс в исполнении Василия Буткевича. Строки: “У меня нет ни гроша, у меня есть только сифилис, за который я не получу ни шиша”, исполняемые Панглоссом в плаще сшитом из узнаваемых клетчатых китайских сумок, могут уйти в народ.
Все песни этого “мюзикла” - песни с хорошо считываем подтекстом, выходящим за рамки основного сюжета, что делает их родными братьями брехтовских зонгов. Парадоксальным образом зрелище может сделать правду еще более зримой. То, что сначала находилось в тени, выходит наружу и в поистине брехтовском духе мы видим зловещий, недружелюбный фон не вымышленного, а нашего нынешнего мира. Препятствия, через которые проходит Кандид, сталкиваясь с армией, судом, церковью - основными социальными институтами, - знакомы и современному зрителю. И даже уши Микки Мауса, надетые девушками поверх паранджи, - картина, которую Кандид наблюдает в Париже, - не вызывает сейчас удивления.
И Брехт, и Вольтер, эти два провидца, были едины в своей ненависти к войне. Новое время также сослужило себе славу непомерным кровопролитием. Вольтер бежал из Пруссии, разочарованный в своих бесплодных попытках остановить Фридриха Великого, развязавшего Семилетнюю войну - один из самых жестоких конфликтов XVIII века.
Не так уж важно, откуда пришел этот добрый человек, из Сезуана или Вестфалии. Он, не смирившийся с окружающим его злом, неизменно будет мучиться в тоске по утраченному Эльдорадо, этому “лучшему из миров”. А лозунг “возделывай свой сад” выражает не только стремление обрести свободу своей личности, сознания, но и ответственность за личное “возделывание”.
Нелли Когут - студентка 5 курса театроведческого факультет ГИТИСа, курс Б.Н. Любимова.
