Елена Жатько
«Вид с моста» Артура Миллера, реж. Кирилл Кашликов, Киевский театр русской драмы им. Леси Украинки, Украина
Взвинченная, тревожная музыка; на чёрной стене – анимация, изображающая беспомощного человека во время урагана; глухой угол; отсутствие каких-либо намёков на жилое помещение; доминирующие чёрно-белые краски – таким предстаёт рисунок пролога спектакля «Вид с моста», который с первых минут программирует зрителя на трагедию древнегреческого масштаба.
«Путешествие в мир, созданный Миллером, напоминает движение по лабиринту – лабиринту человеческой души, когда ты не знаешь, что ожидает тебя за следующим поворотом», - так объясняет творчество драматурга режиссёр спектакля Кирилл Кашликов. Режиссёр сознаётся, что для него важным было вызвать сочувствие у зрителя к рассказанной истории. На первый взгляд, это сюжет с традиционным любовным треугольником, но если присмотреться ближе – сложный, запутанный, немного невнятный рассказ о любви и страсти.
Сюжет пьесы разворачивается в 1950-х годах в итальянском районе Нью-Йорка неподалёку от Бруклинского моста. В одной из небольших квартир этого района живёт семейная чета Эдди Карбоун (Виктор Сарайкин) и Беатриса (Ольга Кульчицкая), которые много лет воспитывают племянницу-сироту Кэтрин. Живут очень скромно, но на первый взгляд, довольно счастливо. Эту семейную идиллию разрушает Родольфо (Александр Соколенко), который вместе со своим братом Марко (Алексей Полищук) нелегально прибывает в Нью-Йорк. Беатриса уговаривает мужа приютить на некоторое время своих родственников, пока те не смогут снимать отдельное жильё. Не без колебаний, муж соглашается, не подозревая, что молодой юноша Родольфо вскроет тот нарыв чувств, который давно созрел в сердце Эдди.
Историю о портовом грузчике, который сдал иммиграционному бюро своих родственников, живших в его собственном доме, чтобы разорвать помолвку между одним из них и его племянницей, Артур Миллер впервые услышал во время поездки на Сицилию в 1948 году. Для драматурга, очевидно, было важно избавить пьесу от лишней детализации, чтобы заострить психологический рисунок героев. В первой ремарке пьесы Артур Миллер указывает на необходимость оставить на сцене только самое необходимое, все второстепенные детали в оформлении должны быть изъяты. Но режиссёр киевского спектакля вместе с художником Еленой Дробной избавляется и от этого, идя дальше в оголении сцены.
Никаких дверей в комнаты или на кухню, предметов мебели или мелких деталей быта – только условное пустое пространство, глухой угол, в который смыкаются две высокие перегородки, небольшой уклон пола, в левой стене прямоугольное отверстие, выполняющее роль окна. Режиссёр оставляет только три деревянные табуретки, которые используются не только по прямому своему предназначению, но и во время пластических этюдов-интермедий, заостряющих эмоциональный накал и добавляющих метафизики в атмосферу постановки. Пластические рисунки Беатрисы и сцена-танец первого интимного сближения Кэтрин и Родольфо (хореограф Ольга Голдыс) направлены также на создание лирического начала в спектакле, в котором любовь воспринимается в первую очередь как хроническое заболевание.
Эдди создаёт впечатление мудрого, доброго, щедрого отца семейства, но его тяга физическая и эмоциональная к племяннице разрушает его и превращает в агрессивного, непредсказуемого. Художественный руководитель театра и одновременно руководитель проекта постановки «Вид с моста» Михаил Резникович указывает на доминирование страсти в этой истории, которая, достигая наивысшей своей силы, должна привести к катарсису. Возможно, что именно страсть в маске любви и нежности разрушает мистера Карбоуна.
С первых минут спектакля актёр Виктор Сарайкин наделяет своего Эдди внутренним напряжением, которое заставляет его героя часто остро рефлексировать, резко менять интонации, впадать в разные эмоциональные настроения. Он словно наэлектролизованный элемент, который не может отыскать способ разрядить тот накал чувств, которые переполняют его изнутри. Но в этом образе одновременно ощутима та замкнутость и забитость «маленького человека», который вынужден постоянно работать за кусок хлеба. В порту Эдди все уважают и, возможно, у него даже есть друзья, но племянница Кэтрин стала не столько смыслом жизни для него, но и самой жизнью. Ведь, пропадая сутками на работе, Эдди наверняка не познал и половины тех эмоций, чувств, наслаждений, которые таит в себе жизнь вне порта, а эта девочка – юная, чистая, милая – словно окропляет его живой водой, и воскресает всё доброе и настоящее в душе. Но можно ли ограничиться только платонической любовью? Эдди не может дать ответ на этот вопрос даже самому себе. В сценах-диалогах с адвокатом Алфьери (Александр Гетманский) Эдди полностью отрицает физическое влечение к Кэтрин, но это больше похоже на самовнушение, чем на правду.
Беатриса (Ольга Кульчицкая) и Кэтрин (Юлия Смушкова) становятся ярким фоном для отображения всех перипетий в жизни главного героя, которым, несомненно, выступает Эдди. Они обе его любят, но у каждой своя любовь. Героиня Ольги Кульчицкой – мягкая, нежная жена, которая покорно подчиняется и доверяет мужу. Только его необузданное влечение к племяннице вызывает у неё полуистерические нападки и раздражённость. Но при этом она не может его ни в чём обвинить; в её гневе ощущается нотка сочувствия, именно того, что вызывают неизлечимые больные. Кэтрин в исполнении молодой актрисы Юлии Смушковой – наивная, лёгкая, с подростковыми амбициями и стремлениями поскорее повзрослеть и испытать все прелести взрослой жизни. Актриса старается придать своей героине как можно больше красок: в начале спектакля она много говорит, суетится, движения слегка хаотичны, эмоциональны, а в финале это абсолютно трагический персонаж.
Марко (Алексей Полищук) убивает Эдди, не простив его за предательство. Подвенечное платье Кэтрин теперь усыпано красными лепестками крови самого близкого человека, того, чьи мысли она могла читать на расстоянии; того, кто не сумел обуздать (возможно, впервые в своей серой и скромной жизни) поток чувств и эмоций.
Широкие смелые мазки, которые предпочитает режиссёр при создании спектакля, вызывают ассоциации с ожившими картинами Эдварда Хоппера. Имя художника часто ставят в один ряд со стилем «магического реализма», этот же термин можно применить и к спектаклю «Вид с моста». Главным связующим ядром выступает здесь соотношение кажущихся поверхностными и простыми жизненные ситуации с более глубокими психологическими темами. Словно на одной из картин Хоппера оживают одиноко застывшие фигуры и чёткие геометрические формы предметов, которые передают ощущение безысходности и глубокой отчуждённости героев рассказанной истории.
Жатько Елена – театровед. Окончила Харьковский университет искусств им. И.П. Котляревского (2015), студентка магистратуры Харьковской академии культуры. Занимается изучением истории сценической интерпретации драматургии Генрика Ибсена в театральной культуре.
