Валерия Турецкая
«Мушкетёры. Сага. Часть первая», реж. Константин Богомолов, Московский Художественный театр имени А.П. Чехова
«Мушкетёры. Сага. Часть первая» − это разрушенный конструктор, детали которого разбросаны по закоулкам коллективного бессознательного. Это многоуровневый сон, где ты должен подниматься все выше и выше, чтобы постигнуть простую истину про Смерть и Любовь.
Константин Богомолов − мудрый старец, всезнающий лекарь и серый кардинал − твой сопровождающий в этом путешествии, где есть всякое. Это специфическая компьютерная игра-квест, в которой создан полностью вымышленный мир, где обитают разные существа. Трансформированные герои советского фильма «Три мушкетёра», они же «всадники апокалипсиса»: кардинал Решалье, Король, Королева Ирина Петровна, Николай Федорович Ермилов, советская актриса, женщина средних лет Констанция − Костя, Дюма-рассказчик, гробовщик-шансонье - дядюшка Мудло, Ангел смерти − Рошфор в образе Карлсона, чмыри и хмыри, менты, тётя Хася, трансгендерная Миледи, змея и прочие. Если ты доверяешь проводникам, ты дойдёшь до конца этого сна, и будет тебе счастье и спокойствие, и будет тебе осознание и понимание.
Спектакль начинается с того, что Атос (Игорь Миркурбанов) обнаруживает труп, от которого остался только La bite du Vadim − член («фуй») некого Вадима Роже, сгоревшего в танке на поле боя. Преамбула в стиле детектива прерывается другой историей.
Предлагаемые замешательства: наивный, простой и добрый 17-летний парень Дмитрий Артанян (Евгений Перевалов/Данил Стеклов) прибывает из солнечного Краснодара поступать на актерский факультет, но с треском проваливается, потому что неталантливый и неблатной. Здесь начинается увлекательное путешествие главного героя. Он попадает на улицу «погибших надежд», где встречает дядюшку Мудло – гробовщика (Роза Хайруллина). Просит Мудло приютить его на кладбище, в то время как Атос, Портос (Андрей Бурковский) и Арамис (Игорь Верник) хоронят «лябит» своего друга.
Смерть забирает сначала молодого, а только затем старого. Поэтому чтобы продлить себе жизнь и воскресить своего умершего друга, мушкетёры решают обратить Артаняна в свою секту и стать навеки друзьями. Каждый герой рассказывает историю о том, каким образом он пришел к тому, чем он стал. У мушкетёров есть мать − пожилая, но хорошая – Королева Ирина Петровна (она же Родина, она же Любовь). Она в летах и любит все зарубежное, любит молодость и песни Аллы Пугачевой, а также очень любит юных мальчиков. Она закручивает роман по переписке с американским поп-певцом Джастином Бибером (Павел Табаков), восходящая звезда которого зажигается для нее «звездой Вифлеема». Пишет ему письмо языком тринадцатилетней девочки и просит Костю (Александра Ребенок) передать его Биберу в Алма-Ату, где у него проходит гастрольный тур. Это одна десятая фэнтези Богомолова, в котором разворачиваются шуточные и не совсем шуточные события.
«Мушкетёры» – это гипертекст, метатекст драматурга Богомолова, написанный в стилистике троллинга социальных сетей с элементами высоко поэтического и образного символического языка.
Ранее режиссёр уже перекраивал тексты первоисточников, микшировал их и дополнял своими. Постоянный прием Богомолова – это ремарка на экране, сопровождающая все его спектакли незримым режиссёрским оком. Вообще, присутствие режиссёра в ситуации своего спектакля - феномен очень занятный. Интересно, что практически в каждом театре и на каждом спектакле − это явление совершенно индивидуально и интимно.
Так вот, режиссёр Богомолов присутствует в своем «театре» в роли некого трикстера или антигероя. Как известно, для мифологического персонажа трикстера, совершающего противоправные действия (не по злому умыслу), важнее процесс игры, а не ее итог. Наверное, любой автор должен быть немного трикстером, «персонажем», противопоставляющим себя всем остальным, совмещающим в себе противоположные начала – добро и зло, мужское и женское, смерть и любовь. Чтобы понять мотивы действий других, важно умение быть этими разными другими.
«Мушкетёры» про любовь. Про великую любовь. Здесь герои стилистически разными языками говорят о ней, о желании быть сквозь слёзы, высушивающиеся ветром жизни. Герои в прямом смысле разговаривают совершенно не похоже друг на друга. То есть, Атос – это узнаваемый образ Игоря Миркурбанова – актёра спектаклей «Идеальный муж. Комедия» и «Карамазовы», вечно рефлексирующий, демонический, «магнетичный», «непрозаичный», говорящий со сцены очень длинные и сложные монологи, с особенной пластикой тела, активно жестикулирующий красивыми и огромными руками дирижёра оркестра. Портос Андрея Бурковского – фактурный, красивый актёр с телевизионного экрана, статный, говорящий четко и по делу, с присущим ему пафосным восторгом. Арамис Игоря Верника – это обаятельный и привлекательный герой «вечного праздника», герой «разряженной атмосферы», нескончаемого потока шуток и оптимизма. Говорит он соответствующим образом, заморочено и местами глупо-смешно, не к месту или чересчур сентиментально. Богомолов «играет» гранями «персоны» и «персонажа». Скрещивает их на какой-то момент, потом разъединяет, пародирует и высмеивает, тем самым разрушает представления об актерском амплуа.
В «Мушкетёрах» Богомолов средствами искусства − образов, символов, знаков – суёт в лицо смотрящим то, что мы все откладываем на потом, чтобы сейчас подумать о чем-то неважном, незначительном, волнующем в данный момент. Но человека сильнее всего будоражат в жизни только два явления – смерть и любовь. В любви мы пытаемся найти убежище от страха смерти. «Пока смерть не разлучит нас», «любовь до гроба» и прочие крылатые выражения подтверждают этот факт присутствия вечного страха конца.
Богомолов в своих спектаклях показывает смерть в разных образах, в самых страшных и абсурдных. В «Мушкетёрах» кардинал Решалье – «от слова решать» – олицетворяет смерть. Кардинал (Виктор Вержбицкий) восходит на кафедру, проповедуя и впадая в глубоко патетическую речь: «Есть радость в смерти от руки любимого. Когда человек любит, он обожествляет объект любви. Он называет его Господом, ибо любовь и есть обретение Бога». Кардинал философствует о любви и смерти, о том, что смерть правит балом человеческой жизни. К финалу своего путешествия, Кардинал трансформируется в обычного человека – дядю Витю, уставшего быть связующим звеном между мирами. Он снимает с себя королевские наряды, усаживается в кресло, попивая последнюю банку колы, утыкается в телевизор навсегда. Заслуженный актёр на пенсии.
«Мушкетеры» в пространстве Московского Художественного театра - событие, потрясающее своей откровенностью и творческой свободой. «Мушкетёры», сотрясающие исторические подмостки страны, не вызвали такого мощного неприятельского ажиотажа, который был у, например, «Карамазовых», вышедших двумя годами ранее. Почему так произошло? Почему Богомолова не «задрапировали», не «запикали», а наоборот предоставили ему еще больше свободы? (Драматургический текст спектакля режиссёр написал полностью сам).
Богомолов с повадками «удава», медленно пробивающий независимость режиссуры и раскрепощение высказывания, прошёл длинный и тернистый путь. Его встреча с МХТ началась со спектакля «Безумный день, или Женитьба Фигаро», который был поставлен в Московском театре-студии п/р Олега Табакова и шёл на сцене Московского Художественного театра. Это был помпезный, пышный, барочный спектакль, в котором играл звездный состав театра (Олег Табаков, Марина Зудина, Сергей Безруков и др.). Это была чистая пародия, которая какое-то время была угодна всем. Богомолов ставил в «Табакерке» и дальше («Отцы и дети», «Волки и овцы», «Wonderland 80» и др.). Далее он выпустил три довольно серьёзных спектакля («Чайка», «Год, когда я не родился» по пьесе Виктора Розова «Гнездо глухаря» и - уже в МХТ - «Событие» Набокова). В них образовался некий костяк будущей команды режиссёра, с которой он будет делать театр более провокационных форм.
Поступательность действий, обдуманность, системность и рациональность режиссёра Богомолова впечатляет. Введённая им «вакцинация» интеллектуального смысла, осуществлённая в спектакле «Идеальный муж. Комедия» − спектакле «трешовом», спектакле-капустнике, с элементами эстрадного концерта и героями−жителями «Барвихи лакшери вилладж», испытывающим страшные жизненные перипетии, приживалась болезненно, но приятно. Затем последовали «Карамазовы», где была введена более сильная лекарственная доза. Это спектакль о невыносимом поиске Бога в пространстве тотальной затхлости и мертвечины, где все герои дошли до абсурда от страха смерти. Этим спектаклем режиссёр вызвал общественный резонанс.
Здесь следует объяснить то, каким образом Богомолов взаимодействует с публикой. Ко его потенциальный зритель? Образованный театрал с интеллектуальным бэкграундом или государственный чиновник? Должно быть, и тот, и другой. А также любой офисный работник, православный активист, тинэйджер и прочие. То есть, как говорил Вольтер, «нация собирается в партере» (у Богомолова). Режиссёр поляризует мнения, разделяет публику на два и более лагеря, тем самым рождая «представление» в зале. Одни смотрят на реакцию других, образуется внутренний «митинг», а иногда и внешний (случай с православными активистами, вышедшими на сцену на спектакле «Идеальный муж»). Таким образом, мы понимаем, насколько хорошо режиссёр Богомолов знает своего зрителя, знает его менталитет, предугадывает реакции, манипулирует спящим, загруженным, «уставшим от работы» сознанием публики.
Итак, Богомолов в спектакле использует весь культурный код среднестатистического россиянина (или хотя бы москвича) для описания окружающей действительности 2015 года, наделяя ее гротесковыми красками и черным юмором. Подобно кинорежиссёру Квентину Тарантино Богомолов подвергает деконструкции повествование, в котором герой может умереть в любой момент, а может воскреснуть. Потому что смерть – это не самое главное событие жизни, это часть жизни, которая может случится внезапно.
Константин Богомолов – человек, взрослеющий в советской России, в центре Москвы, учившийся на филологическом факультете МГУ, а потом в ГИТИСе на режиссёрском, непонаслышке знает, что такое советская идентичность и чем она заправлена. Поэтому театр Боголомова нельзя назвать каким-то одним словом, дать ему определение политического или социального. Должно быть, «Мушкетёры» − это глубоко русский спектакль, который вряд ли может существовать вне контекста русской истории и русского менталитета. Поэтому режиссёр помещает в своей спектакль ингредиенты масскульта, так как именно они дают ему возможность создать эффект театра-карнавала, театра пародийного, «театра-опрокидывания» и «выбрасывания за борт». В каком-то смысле, «Мушкетёры» – это зеркало советской действительности, в мире которой мы все до сих пор частично пребываем, и опыт которой будем еще долго переживать.
Константин Богомолов режиссёр большого стиля, где типическое существует «над» индивидуальным. Стало быть, он бесстрашный гуманист, знающий, что «комета прилетит, но он спокоен. Он совершенно спокоен».
Самое прекрасное в спектаклях Богомолова – это резкие контрасты и сопоставления. Именно они дают ощущение «поджаривания на раскалённой сковороде». Сначала поджаривание, потом подкидывание вверх.
Этот спектакль о «свободе от условностей». О свободе, торжествующей в устах и телах. Здесь есть Мужское и Женское, которые в вечной борьбе, которые меняются местами, уничтожают друг друга. Здесь слабое мужское и сильное довлеющее женское, убивающее ранимое мужское, которое восстаёт. Если театр – образ мира, то в «Мушкетёрах» этот мир представлен в одной жизни, от начала до конца. Он мерцающий и ускользающий, балансирующий на грани черного и белого, света и тьмы.
Фото Екатерины Цветковой
Валерия Турецкая окончила театральную школу Сергея Казарновского, сейчас студентка четвертого курса театроведческого факультета ГИТИС, мастерская Алены Карась.
